По первому впечатлению, персидская сказка «Шахзаде Эбрахим и жестокая красавица»[1] представляет тип Аарне 410 (Спящая красавица) [2].
Так, в персидской сказке рассказ о том, как царевне приснился сон и как она дала клятву убивать всех сватающихся к ней, выполняет роль подложки вводного хода и обнаруживается позже в виде рассказа в рассказе. Таковым является рассказ царевны о её великой тайне старушке, которую подослал царевич, чтобы узнать, в чем кроется причина её девства. Во этом вещем сне она в обличьи серны встречает оленя, олень проваливается одним копытом в мышиную нору и она, налив в нору воды, освобождает друга, а когда она попадает в такую же беду, олень уходит за водой, но не возвращается. Проснувшись, она клянется убивать каждого сватающегося к ней, ибо «все мужчины неверны».
История клятвы царевны в персидской сказке морфологически эквивалентна истории о проклятии, наложенным на королевну злой волшебницей в немецкой сказке. Так что, если подложку вводного хода в персидской сказке поменять местами с его поверхностью (параллельной реальностью), то эта сказка приобретет такой же вид, что и сказка «Шиповничек», где, наоборот, в качестве подложки используется нерассказанная история, мотивирующая появление королевича в окрестностях замка со спящей красавицей. В конце концов, мотивы сна двух искомых персонажей можно рассматривать как перевернутые относительно друг друга по линии «причина и следствие»: сон ® клятва, заклятие ® сон.
Однако так можно пройти сказочную вселенную (непрерывность) из конца в конец. Фактически, об этом писал Пропп[3]: «Здесь может быть только две точки зрения. Или каждое изменение дает новый сюжет, или же все сказки дают один сюжет в различных вариантах. В сущности говоря, обе формулировки выражают одно и то же: весь запас волшебных сказок следует рассматривать как цепь вариантов. Если бы мы могли развернуть картину трансформаций, то можно бы было убедиться, что морфологически все данные сказки могут быть выведены из сказок о похищении змеем царевны, из того вида, который мы склонны считать основным».
Верно ли это? Существует ли препятствие «регрессу в бесконечность» и есть ли графический способ уловить и зафиксировать более сложные переходы (труднопроходимые границы) одних мотивов в другие, и в то же время успеть заметить подчас очень прозрачную (не жесткую) границу, отделяющую один ряд топологически эквивалентных мотивов от других подобных рядов?
Такое теоретическое препятствие существует – метод трех главных мотифем [4]. Первое впечатление, отраженное нами в названии настоящей статьи (первоначально без знака вопроса), – впечатление, согласно которому персидская сказка «Шахзаде Эбрахим и жестокая красавица» относится к типу Аарне 410 (Спящая красавица), оказывается ошибочным. Теперь эту сказку мы относим к типу Аарне 307 (Царевна, разрешающая загадки). Наша ошибка, впрочем, довольно распространенная, заключалась в слишком поспешной классификации сказок по форме мотивов начала сказки. Вторая ошибка – чрезмерное увлечение метафорами, позволяющими свести что угодно к чему угодно. Сказки полны метафор, но в руках сказчика это поэтический прием, предназначенный как раз к тому, чтобы создавать обманчивое впечатление складности повествования в тех местах, где возникают нестыковки, где нарушаются законы структуры.
Что касается классификации персидской сказки «Шахзаде Эбрахим и жестокая красавица» как «суммы» двух номеров, Аарне 851A (Турандот. Принцесса ставит сватающимся загадки под угрозой смерти) и Аарне 516 (Верный слуга).
Первое. Подтип Аарне 851 с литерой А выделен ошибочно, так как в фольклоре не существует искомых персонажей, которые загадывают загадки. Это чисто литературное изобретение. В народных сказках царевна всегда разрешает загадки.
Второе. Сказки, идущие под номером 516 не соответствуют принятому обозначению. В сказках этого типа протагонистом является не слуга, а хозяин, и, если взять в качестве примера сказку «Верный Иоганн» (Гримм 6) [5] и сказку «Кощей Бессмертный» (Аф.158), то по характеру срединного мотива, это сказки о неразгаданных загадках – Аарне 307.
В немецкой сказке молодой король загадывает загадку королевне Золотой крыши (в оригинале Königstochter vom goldenen Dache), уговорив ее подняться в его каюту на корабле, чтобы предложить ей золотые вещи. В русской сказке искомому персонажу, Василисе Кирибитьевне, преподносится на тарелочке правое крылышко (курицы, утки, гуся). В обоих случаях та же «западня», что и баня с картинами в персидской сказке. Загадка в том, с какой целью делаются подношения.
Форма осложнения сюжета сказки «Верный Иоганн» идентична такому же осложнению в сказке «Царевна-лягушка. История «сюзерен ищет средство избавления от заклятья верного слуги» и и «муж ищет свою жену (невесту)» топологически и проективно эквивалентны. Это не что иное, как растянутое до размеров целой сказки, но не ставшее ходом, содержание мотифемы свадьбы. Нарушение зарока, исчезновение /окаменение, поиски и добыча средоточия жизни. Достаточно прозрачный намек на библейский сюжет «Авраам приносит Исаака в жертву» объясняет тот факт, что образ «верного слуги» учтен преимущественно в европейских странах, хотя не исключено, что в Библию этот образ проник из фольклора.
Царевна, встающая из гроба (Аарне 307), по сути, тоже есть царевна, разгадывающая загадки, ибо она не в силах разрешить загадку местонахождения героя. Она не может найти героя, который прячется в церкви за образом Петра-апостола. Так что, при переименовании файла, или фрейма, под номером Аарне 307, мы включаем в контент такие сказки: из афанасьевского сборника — сказки «Царевна, разрешающая загадки», «Гусли-самогуды», «Иван купеческий сын отчитывает царевну», «Загадки», из собрания братьев Гримм – сказки «Загадка» и «Верный Иоганн». Разумеется, эти списки можно расширить.
С учетом наличия вводных ходов в сказках сказок типа Аарне 329 (Елена Премудрая) в них (см.: Аф. 326, 327) мы находим тот же срединный мотив неразгаданных загадок. Герой прячется (за третьи облака, в синем море), искомый персонаж находит его с помошью зеркало; наконец, он прячется за зеркало и искомый персонаж не может его найти. Особенность этих сказок, делающая их волшебными, заключается в том, что последний элемент формулы 2 + 1 выводится за рамки второй метамотифемы и образует собой третью метамотифему.
Таким образом, тип Аарне 329 растворяется в типе Аарне 307. Сказка «Несмеяна-царевна» тоже должна поменять номер своей «квартиры», с номера Аарне 559 на номер Аарне 307. Мышка, жук и сом ведут себя необычно, непонятно, загадочно и – поэтому смешно. В данном случае мы оставляем в стороне вопрос об истории этой сказки, а именно: к какому типу она относилась в своих предыдущих «жизнях». Мы лишь фиксируем то, что есть.
К типу Аарне 307, скорее всего, относилась и сказка, известная нам по её скелету – поверью («легенде») о Клеопатре, которая, проведя ночь с мужчиной, утром приказывала его убить, чтобы он не мог хвастаться, что делил ложе с царицей. Предание гласит, что Клеопатра была хорошо образована и обладала острым умом (по-русски, была «хитра-мудра»); после гибели многочисленных «женихов», появляется «царевич» Юлий Цезарь, решивший «загадку» завещания Птолемея XII, что завершает структуру этой исторической «сказки».
В этот же список можно внести рамочную сказку о Шахерезаде, где султан Шахрияре (мужская версия образа Клеопатры), который поклялся каждое утро казнить новую супругу. Он не может разгадать загадки Шахерезады в виде неизвестности продолжения очередной сказки и потому каждый раз ожидает следующей ночи, оставляя Шахерезаду в живых еще на один день. Подчеркнем, что в сказке о Шахерезаде именно Шахерезада является протагонистом, ибо она загадывает загадки, которые должен разгадать Шахрияр, выступая в роли искомого персонажа. Ср. в сказках о Спящей красавице этому соответствует отношение «царевич целует царевну – она открывает на него глаза (узнает)».
Что мы видим в итоге? – Два типа сказок, два типа срединных мотивов, два типа протагонистов. Один герой идет на приступ, берет «неприступную крепость» (лезет на рожон, бросается в драку и т.п.), другой герой говорит загадками, в общем, ведет себя загадочно или напускает на себя загадочный вид. Вполне простые и конкретные формы поведения в любовных отношениях. Атрибуты, считающиеся бесспорными маркерами этих типов, вроде: заклятие, непробудный сон, терновые заросли и пр. оказываются всего лишь «шумами», которые только мешают определению сказок, и не более того.
Таким образом, если на сказки о спящих или заклятых красавицах, красота которых губительна для претендентов, смотреть с точки зрения собственно метода главных компонент, они распадаются на два четко различимых облака, Аарне 307 и Аарне 410.
Скачать
