Демонтаж системы Аарне-Проппа как «основной миф»

Тема змееборчества является ведущей в творчестве Ю.Е.Березкина. В книге  «Африка, миграции, мифология. Ареалы распространения фольклорных мотивов в исторической перспективе» (2013) он выступает победителем Томаса Куна, фактически, опровергнув концепцию парадигмальности научного знания. По его мнению, наука – это скрупулезное собирание фактов (без гарнира в виде всяких там теорий). С этих позиций уже гораздо легче справиться с системами Аарне и Проппа, которые не прямо, но достаточно прозрачно объявляются, мягко говоря, менее научными, следовательно, более субъективистскими в сравнении с тем, что предлагает Ю.Е.Березкин, а именно: «реконструкции древних миграций», в создании которых указатель Аарне и теория Проппа, как он интуитивно чувствует, ему здорово мешают. Например, такое место в «Морфологии сказки»: «… пока нет правильной морфологической разработки, не может быть и правильной исторической разработки. Если мы не умеем разложить сказку на ее составные части, то мы не сумеем произвести правильного сравнения. А если мы не умеем сравнивать, то как же может быть пролит свет, например, на индоегипетские отношения, или на отношения греческой басни к индийской и т. д.? Если мы не сумеем сравнить сказку со сказкой, то как изучать связь сказки с религией, как сравнивать сказку с мифами?» [1].

Чем это может помешать? Да тем, что не дает спокойно заниматься любимым делом – сравнивать целые традиции и ареалы. Поэтому Ю.Е.Березкин и предлагает просто взять и снести эти докучные «памятники старины», систему Аарне и систему Проппа.

Вопреки громкому названию, «аналитический каталог» Ю.Е.Березкина представляет собой вариант каталога сюжетов, а не мотивов, только составленный по-школярски, безобразно.

По духу этот вариант соответствует указателю Аарне. Как пишет Ю.Е.Березкин: «В аналитическом каталоге фольклора и мифологии мира (!!!) резюме обработанных текстов привязаны к определенным мотивам. Каждое резюме  (сюжета. – ПБ) повторяется столько раз, сколько мотивов в нем выделено (курсив мой. – ПБ[2].  По существу, отличие каталога Ю.Е.Березкина от каталога Аарне заключается только в том, что общеизвестный недостаток каталога Аарне, когда «одну сказку приходится относить к нескольким типам сразу», он возводит в высший принцип.

По букве каталог Ю.Е.Березкина соответствует каталогу Томпсона, поскольку Аарне запрещал при классификации сюжетов делить их на мотивы («эпизоды»). При этом само понятие мотива он «позволяет растянуть» тоже «не как-нибудь, но в строгих правилах искусства», а именно:  как «яркий момент», что вполне в стиле Веселовского.

Здесь мы возвращаемся к теории Проппа: типы сюжетов должны определяться по построению сказок.

При этом очевидно, что отбросить систему Аарне невозможно, если не избавиться от системы Проппа, а простого замалчивания здесь не хватает. Поэтому надо постараться представить работы Проппа в таком свете, чтобы их не только переиздавали, но даже не перечитывали. В недавно опубликованной статье Ю.Е.Березкина («Толкучие скалы: обзор данных и датировка образа» (2024)), которая, фактически, представляет собой рецензию на книгу «Исторические корни волшебной сказки» (1946), гипотеза Проппа о связи происхождения волшебной сказки с обрядом инициации объясняется его слабыми («условными») познаниями в области изучения первобытного общества, а единая для всех сказок последовательность функций («эпизодов», как выражается Ю.Е.Березкин) вообще есть «авторский конструкт», т.е. ни на чем не основанная выдумка [3]. Якобы дилетантизм или, что то же самое, архаизм, научных воззрений Проппа настолько бросается в глаза «специалистам» высочайшего уровня, в роде Ю.Е.Березкина, что ему ничего больше не остается кроме, как посетовать на то, что «общество, в котором он (Пропп. – ПБ) жил, и его видение мира слишком отличались от наших, чтобы вести заочный диалог». Один маленький шанс на «диалог» (т.е. хотя бы крохотное зерно научности в трудах Проппа) Ю.Е.Березкин все-таки оставляет, поэтому в конце статьи он вопрошает: «Могло бы знакомство с этой картиной заставить (!!!) В.Я.Проппа внести коррективы в его концепцию, сказать трудно». Под «картиной» имеется в виду ворох выписок на тему распространения одного фольклорного образа «толкучих гор» (Аф.204, вариант 2), происхождение которого Пропп возводил к представлениям о смерти и / или формам посвящения [4].

Понятно, почему Ю.Е.Березкин считает себя в силе посматривать на Проппа свысока. Опираясь на стопку своих выписок он пишет: «Можно полагать, что мотив движущихся объектов появился лишь после выхода из Африки». И вот для этого «можно полагать» было истрачено такое количество бумаги и электроэнергии?

Спору нет, Пропп таких сногсшибательных выводов никогда не делал. Также вполне вероятно, что семантика образа «толкучих гор» и ему подобных объясняется как-то иначе, чем думал Пропп. Совершенно непонятно другое. Что изменилось бы в концепции Проппа, если бы в данном разделе «Исторических корней волшебной сказки» он привел не один-два примера «мотива движущихся объектов», а несколько десятков или несколько сот, как настаивает Ю.Е.Березкин? Кстати, о его особой манере давать субъективные объективные определения выделяемым им объектам. Любому мифу или сказке можно приписать «мотив движущихся объектов». Или это особый случай – вписаться в «антропологию движения» А.В.Головнева?

К сведению Ю.Е.Березкина. Во-первых, секрет метода индукции состоит не накапливании, тем более беспорядочном, числа наблюдений, так как индукция не является формой умозаключения от частного к общему. За все время существования науки ни одна теория не была создана путем обобщения. Во-вторых, свои модели фольклорной действительности Пропп строил не методом обобщения «массового» материала, а методом абстрагирования от материала.

В статье «Толкучие скалы: обзор данных и датировка образа» (2024) Ю.Е.Березкин полностью «засветил» как лженауку не только свою «корпусную фольклористику», но отчасти также школу «тартуской семиотики» во главе с А.К.Байбуриным. Идейные предпочтения одни и те же. Другими словами, от псевдотеории до лженауки один шаг. Если астрологи по расположению светил на небе предсказывают будущее, то Ю.Е.Березкин по расположению «аналитических единиц» на географической карте предсказывает пошлое.

Что же касается уничижительного тона и вызывающего непрофессионализма высказываний Ю.Е.Березкина в отношении Проппа, то они настолько выразительны, настолько живо напоминают обструкцию, устроенную Проппу в 1948 г. по случаю выхода в свет «Исторических корней волшебной сказки», что из этого десятилетиями не прекращающегося шельмования Проппа можно даже извлечь некоторую пользу для науки.

В сообществе последователей, лучше сказать, почитателей, Проппа, принято восхищаться книгой «Исторические корни волшебной сказки» и грустить по поводу «формализма» книги «Морфологии сказки». Вся современная семантика («семиотика») фольклора кроится по лекалам, разработанным Проппом в книге «Исторические корни волшебной сказки».

Однако, если на «Исторические корни волшебной сказки смотреть сквозь призму «Морфологии сказки», окажется, что в 1946 г. Пропп отошел от своего метода изучения сказок по функциям (т.е. по их структуре), который по своему содержанию предполагает решать задачу происхождения волшебной сказки как задачу поиска исторических корней структуры волшебной сказки, а не как задачу поиска исторических корней сказочных образов и мотивов. К тому истоки конкретных образов и мотивов восточнославянской или – шире – европейской сказки Пропп находил где угодно, в Австралии, в Океании, в Северной Америке или Сибири.  Ясно, что этот факт подрывал доверие к его построениям, хотя подобные поиски оправдываются учением об эволюции человеческой культуры (каков поп, таков и приход). Конечно, истоки отдельных образов и мотивов следовало искать в истории той традиционной культуре, частью которой они являются.

С другой стороны, проведенный Проппом эксперимент неявным образом показал, что законы построения фольклора одинаковы для всех культур, следовательно, составные части сказок, образы и мотивы, как и предсказывал Веселовский, способны к самозарождению и независимому бытованию («повторяемости») в рамках даже очень отдаленных друг от друга культур.

Следовательно, слухи о «европоцентричности» системы Аарне несколько преувеличены. Никто не отрицает, что при создании своего указателя Аарне использовал собрания братьев Гримм и Свена Грундвига. С этой точки зрения, его указатель не просто «европоцентричен», но даже «германоцентричен», ведь в нем не учитывается собрание русских сказок Афанасьева.

На подобные упреки можно ответить словами Проппа: «На первый взгляд кажется, что необходимо привлечь весь существующий материал. На самом деле в этом нет необходимости. Так как мы изучаем сказки по функциям действующих лиц, то привлечение материала может быть приостановлено в тот момент, когда обнаруживается, что новые сказки не дают никаких новых функций. Конечно, исследователь должен просмотреть большой контрольный материал. Но вводить весь этот материал в работу нет необходимости. Мы нашли, что 100 сказок представляют собой более, чем достаточный материал. Обнаружив, что никаких новых функций не может быть найдено, морфолог может поставить точку, а дальнейшее изучение пойдет уже по иным линиям (составление указателей, полная систематика, историческое изучение)» [5].

Наука нам говорит:  сначала морфология (теория) и только затем составление указателей, систематика и историческое изучение и, если хотите, «распределение по ареалам». В трудах Ю.Е.Березкина все происходит ровно наоборот. Сначала каталог, затем все остальное. «Видение мира» Ю.Е.Березкина таково, что воровство происходит раньше взлома двери, вскипание воды раньше разжигания огня. По этой самой причине его «аналитический каталог» можно считать блестящим доказательством от противного положения Проппа о приоритете теории над классификацией. По поводу каталога Ю.Е.Березкина можно найти много других аргументов [6]. Однако цель настоящей работы — подготовить почву для ответа на вопрос: существуют ли типы Аарне за пределами известного ареала и если существуют, то как существуют? Что же касается теоретических инструментов, в нашем распоряжении есть метод функций Проппа. При критическом чтении (тестировании, не отбрасывании) «Морфологии сказки» этот метод приобретает более строгую форму метода трех главных мотифем, позволяющего лучше видеть вещи, которые предсказывал Пропп [7].

Скачать