Каждый может поставить мысленный эксперимент, перерисовав знаменитую иллюстрацию И.Билибина к сказке «Василиса Прекрасная» в иллюстрацию к сказке «Иван Попялов» («взяли змееву галаву, и, пришовши к яго хате, яны разламили галаву – и став белый свет па всяму царству»), или в иллюстрацию к сказке «Сивко-бурко» («встала сама, повела ясным оком, осветила всех, увидела и узнала своего жениха…»), или, наконец, в иллюстрацию к сказке «Спящая красавица» («Тогда принцесса пробудилась – ибо чарам (тьме. – ПБ) пришло время рассеяться – и глядя на него нежными глазами, что, казалось бы, не очень естественно для первого взгляда, молвила ему: «Вы ли это принц? Вас долго пришлось ждать (искать. – ПБ)). Здесь мы прикасаемся к чему-то такому, что пока слабо поддается формализации. Однако здесь мы имеем дело не с психологией, а с топологией. Если кому-то здесь почудятся «структуры разума», «бессознательное» или, на худой конец, «скрытые смыслы», то они уже давно обнаружены математиками. Помимо прочего, это может означать, что «зерном сюжета» может быть только другой сюжет.
Завершая цикл, посвященный Спящей красавице и ее сказочным ипостасям, убедимся еще раз в правомерности отнесения сказок «Шиповничек» и «Окаменелое царство» к двум разным типам, которые возникли независимо друг от друга.
В сказке «Окаменелое царство» царевна подземного царства напутствует солдата, вооружает его необходимым («волшебным») средством и ставит перед ним задачу, решив которую он становится ее мужем. Все это вместе взятое составляет мотив отправки: «Слушай же: вот тебе книжка, становись вот тут и читай ее с вечера до тех пор, пока петухи не запоют. Какие бы страсти тебе не казалися, ты знай свое – читай книжку да держи ее крепче, чтоб не вырвали; не то жив не будешь! Если простоишь три ночи, то выйду за тебя замуж». – «Ладно!» – отвечал солдат». Из этого следует, что царевна как искомый объект одновременно выступает в роли дарителя (волшебной книжки) при условии, что нарушение здесь носит эпический характер вызова («Ладно!» – отвечал солдат»).
С точки зрения последовательности мотивов, царевна выступает вредителем (подстрекателем) подобно старику в сказке «Шиповничек», рассказавшему королевичу о спящей красавице и тем самым вызвавшему у героя желание ее увидеть. Заметим, что и в сказке «Сивко-бурко» присутствует тот же мотив: «… а Ванюше очень хотелось поглядеть на Елену-царевну Прекрасную». В сказке «Окаменелое царство» такого мотива нет. Этот факт может свидетельствовать о каких-то общих предках в очень далеком поколении у сказки «Шиповничек» и сказки «Сивко-бурко», но никак не о происхождении сказки «Окаменелое царство» от сказки «Шиповничек».
Сказка «Окаменелое царство» находится в близком, на уровне двух смежных поколений, родстве со сказкой «Сивко-Бурко». И там, и там – чтение и троекратное испытание (три попытки), но распределяются эти мотивы по-разному. Например, в сказке «Сивко-бурко» дарителем (волшебного коня) является умерший отец, который, если смотреть на таблицу, появляется строкой выше. Еще более разнесены мотивы загадываемых царевной женихам «загадок»: простоять три ночи, читая книжку, или на коне-летуне с одного маха поцеловать в губки.
Можно ли перераспределить мотивы этих сказок так, чтобы соответствующие мотивы оказались на одной строке? Да, если прибегнуть к операции умножению строк.
Первые три строки можно умножить на строку «братья едут показать свое удальство», а, попросту говоря, мотивы, являющиеся значением этих строк внести в указанную строку. В свою очередь, данное произведение вместе с двумя следующими мотивами можно умножить на строку «появление Вани перед палатами царевны». Затем мотивы зеленой мотифемы можно умножить на мотив венчания. В конечном счете, мы получаем полное соответствие.
При сравнении сказок за неподвижные принимаются только определяющие (срединные) мотивы. Предварительные и дополнительные мотивы придают определяющему нужный оттенок (коннотацию). В данном случае мы имеем дело с авантюрной (свадебной) сказкой. В фокусе находится не мотив борьбы, а мотив сватовства.
Отвлекаясь от частностей, которые могут быть важны в других отношениях, с других точек зрения, можно сказать следующее. В основе сказки «Окаменелое царство» лежит некий «рассказ о ведьме» (рассказ о «сватовстве»), положенный на одноходовую сказку о волшебном коне, на котором герой допрыгивает до царевны, сидящей в высоком тереме, причем эта сказка, в свою очередь, когда-то была двухмотифемной. Напротив, в основе сказки «Шиповничек» лежит двухмотифемная богатырская сказка, положенная на сказку из разряда сказок о Белоснежке.
Результаты сопоставления сказок «Шиповничек» и «Белоснежка» братьев Гримм проливают свет на сказку «Спящая красавица» Шарля Перро.
При окончательном («китайском») объяснении характера отношений между сказкой братьев Гримм и сказкой Шарля Перро, к которому как к источнику, как выясняется, можно относиться с доверием, возникают два, не исключающих друг друга варианта. Во-первых, отсутствие казни может послужить тем «хвостиком», потянув за который можно размотать второй ход, заканчивающийся страшной гибелью агониста в чане со змеями, и тем самым превратив сказку «Шиповничек» в сказку «Спящая красавица».
Во-вторых, второй ход легко убрать, превратив сказку «Спящая красавица» в сказку «Шиповничек», оставляющую агониста безнаказанным за отсутствием злого умысла. В конце концов, никто не отменял личных эстетических предпочтений сказочников. Невинная старушка в сказке появляется не случайно, ведь дочь короля могла бы сама найти веретено, валяющимся в чулане. Тогда, естественно, вина ложится на злую волшебницу и ее необходимо наказать. Но как это сделать, если волшебницы, как и все люди, тоже смертны, а волшебница, наложившая проклятье, не заснула на сто лет вместе с обитателями замка?