Где фольклорные мотивы «зимуют»?

 

Как показывает практика, умение складывать слова на манер школьных сочинений на заданную тему не отменяет необходимости знания предмета исследования (фольклора) и законов логики[1]. Мотивы изменчивы, каменные наконечники неизменны, мотивы подвижны, каменные наконечники неподвижны. Как раз изменчивость мотива в качестве образа действия вполне четко осознается творцом сказки. Без этого создание сказки невозможно и в этом заключается различие между субъектами творчества в фольклоре и в литературе. Первый – это действительно творец, а второй – лишь автор, т.е. индивид, который как школьник списывает с реальности.

Так что, в конечном счете, сюжеты повторяются, мотивы нет. Воспроизведению подвержено ядро, т.е. определитель мотивов, с точностью до гомеоморфизма, имея в виду некоторую степень обобщения (сжатия). Например, Кощеево яйцо и Золотая ветвь – это один и тот же мотив, с точки зрения их топологической эквивалентности.

Крайне странное, с точки зрения именно биологии, определение мотивов как репликаторов (по образу и подобию мемов несчастного Р.Докинза) есть не что иное, как неловкая попытка уйти от этого неприятного для любителей этногенетических фантазий факта[2]. Кроме того, поскольку идея состоит в перетаскивании фольклора на поле археологии, репликаторами придется объявить также археологические артефакты. Заметим, что такие фокусы не проходят даром даже в археологии.     

Прежде, чем вычерчивать глобальные этногенетические схемы на основе данных фольклора, следует решить несколько простых вопросов: где и в каком виде хранятся фольклорные мотивы между исполнениями, а главное, что такое мотив?

В этом ракурсе нас должно интересовать нечто, что незримо для самих создателей фольклорных нарративов присутствует в мотиве, но не осознается ими в процессе исполнения. Этим нечто являются связи между мотивами, которые (связи. – ПБ) подчиняются закономерностям статистического характера. Периодичны не мотивы, а связи между ними.

Данное положение важно для определения границы, за которыми этногенетические построения обращаются в откровенные спекуляции. Заранее можно предположить, что распространение таких связок мотивов как единиц языка фольклора каким-то образом накладывается на лингвистическую карту мира.        

Что же касается археологической или физико-антропологической и / или генетической карты мира, то они должны составляться независимо как друг от друга, так и от исследований в области фольклора. Тогда совпадения, если таковые обнаружатся, приобретают свойство детерминизма и могут нам что-то сказать об истории своего возникновения и распространения.

[1] См.: Альтернативная фольклористика, или Как из обычного каталога сотворить «аналитический»? / ethnomanuscripts.ru, 24.07.2020.

[2] Березкин Ю.Е. Мифы заселяют Америку. Ареальное распределение фольклорных мотивов и ранние миграции в Новый Свет. М., 2007, с.165-166. Высказывания по тому поводу, что книга д.и.н. Ю.Е.Березкина открывает «новую веху» в исследованиях мифологии и даже «новую область знания» верны в том отношении, что в ней, как и в других работах, этого автора отрицается все, что было сделано в прошлом. См. там же: Вяч.Вс.Ивáнов (В.В.Иванόв). Предисловие, с.9-11.

скачать