Морфология богатырской сказки I. Мотив, мотифема, ход

 

 

Классификацию Проппа удается привести к непротиворечивому виду, если предложить деление волшебных сказок на: 1) сказки с Б – П, 2) сказки с З – П и 3) сказки без Б – П и без З — Р. Для этого придется, во-первых, пожертвовать типом «Б – П плюс З – Р». Это нетрудно сделать с точки зрения очевидной слабости выдвигаемого Проппом в его защиту аргумента, который состоит в предположении, что в какую-то отдаленную эпоху некогда самостоятельные типы встретились и слились в одну сказку из двух ходов, образовав «совершенно полную сказку». Это так называемая спасательная гипотеза. И спасает она не классификацию Проппа, которая совершенно безразлична к тому, сколько выделено типов, три, четыре или более. Спасает она идею основного типа сказок со срединным элементом в виде Б – П, с которой Пропп, видимо, никак не мог расстаться. А с точки зрения синтаксиса теории основного типа с ней ему пришлось бы расстаться, если бы он признал наличие двух самостоятельных типов одноходовых сказок, Б – П и З – Р.

Это означает следующее. Коль скоро мы признаем существование сказок с одним ходом и сказок с несколькими (двумя, тремя и т.д.) ходами, было бы естественно считать, что классификации подлежат одноходовые сказки и ходы сложных сказок в качестве тех же одноходовых сказок. Приняв посылки, мы обязаны принять и заключение.

Однако, признав наличие двух самостоятельных видов сказок с Б – П и с З – Р, Проппу пришлось бы признать возможность сюжетов в качестве единиц классификации сказок, приняв сторону Волкова. Ведь эти два вида сказок суть не что иное, как сюжеты. В данном случае «выражение сказки без Б – П и без З – Р» легко изменить в другое, эквивалентное ему по смыслу: «сказки с другими формами развития».

Таким образом, приведение классификации Проппа к синтаксически непротиворечивому виду вполне решаемая задача, но с некоторыми потерями психологически чувствительными для Проппа. Кроме того, Пропп, будучи слишком увлеченным идеей поиска просказки, которую он видел в сказке о похищении змеем царевны, не заметил, что вступил в противоречие с основным тезисом своей работы, а именно: волшебная сказка определяется особенностями морфологии, а не наличием или отсутствием тех или иных мотивов. Похищение же змеем царевны – это мотив.

Конечно, сказанное выше лишь упорядочивает наши замечания по поводу классификации Проппа в предыдущих работах[1], может быть, уточнив их и придав им более четкую логическую форму. Общий вывод в том, что сказки с развитием через Б – П представляют частный случай, один из возможных типов сюжета, если термин «тип сюжета» считать синонимом термина «сюжетная линия». Следовательно, мы продолжаем настаивать на том, что если классификация сказок возможна, то именно по форме развития, содержанием которого является испытание в широком смысле. В свою очередь, это означает, что, придерживаясь фундаментального для теории Проппа положения о том, что волшебная сказка в целом как вид фольклора должна быть определена по своему строению независимо от того, каково это построение, мы не находим, что это положение противоречит установке на классификацию (деление объема понятия) волшебных сказок по «ярким моментам» развития, т.е. мотивам, выполняющим функцию срединных элементов. 

Сказка «Покатигорошек» (Аф.133)

[1] П.Л.Белков. Метод трех мотифем и классификация волшебных сказок // ethnomanuscripts.ru

скачать